долго шли вместе и молчали. На них часто оглядывались взрослые, потому что они были очень серьёзные и этим привлекали внимание. А один взрослый им даже подмигнул: «Мол, выше голову, ребята!»

И они ему улыбнулись.

Белые пароходы

(повесть)

Когда Рите исполнилось двадцать девять лет, она решила, что возраст уже не маленький, что старость не за горами и пора наладить бестолковую жизнь их семьи. Поэтому она сказала своему мужу Глебу и сыну Павлу, что отныне они будут жить, как все люди: в отпуск ездить к морю, вовремя обедать и завтракать и купят телевизор. При этом она выразительно посмотрела на Глеба.

— Пожалуйста, — неохотно сказал Глеб. — Я совсем не против.

— А как я теперь буду вас называть? — спросил Павлик.

Дело в том, что Павлик называл своих родителей по имени. Это повелось ещё с того далёкого времени, когда Павлик был совсем маленький, а Рита и Глеб такие молодые, что никто не принимал их за настоящих родителей.

Рита подумала, посмотрела на себя в зеркало, взбила причёску и ответила:

— Это может пока остаться по-старому.

Павлик с сожалением посмотрел на отца. В жизни Павлика ничего, собственно, не менялось. В конце концов не так уж трудно приходить вовремя к обеду и есть какие-то супы и котлеты, хотя, в общем-то, глупо есть эти супы, когда продаются такие вкусные вещи, как колбаса или консервы в томате. Но вот отцу это угрожало гораздо большим.

— Долго ты ещё собираешься работать в этой экспедиции? — спросила Рита.

Наступила минута молчания.

— До лета поработаю, — ответил Глеб. — А потом брошу экспедицию, и мы отправимся все вместе к морю.

Этот разговор произошёл на квартире Головиных зимой.

Потом Глеб уехал снова в экспедицию на Ангару, а Павлик и Рита продолжали жить в городе. Они ждали лета и часто по вечерам мечтали о море.

Наконец пришло лето, и приехал Глеб.

Рита была на работе. Павлик гулял во дворе.

— Долго ты не приезжал! — сказал Павлик. — Опоздал на десять дней. — Он взял у отца чемодан, и они медленно пошли к подъезду.

Чемодан был тяжёлый. Вероятно, отец снова привёз образцы железной руды. Но Павлик помахивал на ходу чемоданом, точно пустым. У них с отцом было правило: раз взялся нести, то уж терпи.

— Ну, как руда? — спросил Павлик. — Определили точное место залежей?

— Нет, — ответил Глеб.

Раз отец не хочет отвечать — значит, что-то не так. Это Павлик отлично усвоил и не стал больше расспрашивать.

Сколько Павлик помнит себя, столько отец ищет эту руду. Во дворе его прозвали «рудокопом». Раньше отец работал в городе, в институте, а каждое лето во время отпуска уплывал по Ангаре, за четыреста километров, чтобы искать руду. Когда-то там работала маленькая экспедиция, и в ней на практике были отец и мать Павлика. Потом экспедицию закрыли, решили, что крупных залежей руды в том районе нет. Все так решили, кроме отца. И с тех пор он уходил в тайгу.

У других мальчишек отцы уезжали в отпуск на рыбалку или в деревню, а его отец искал в тайге руду. А в прошлом году он переехал на строительство нового сланцевого комбината, чтобы быть поближе к району своих поисков.

Они вошли в квартиру.

— Ну, расскажи про свои дела, — попросил Глеб.

— Перевели в пятый, — ответил Павлик. — Одна тройка — по истории. Понимаешь, история — скучища. В таком-то году, да в таком-то году… В общем я всё знаю, а подробности рассказывать не люблю, и за это мне снижают отметки.

— Никогда ты, брат, не вылезаешь из троек.

— Подумаешь, — сказал Павлик, — история…

— Если ты ничего не понимаешь в истории, — ответил Глеб, — то лучше помолчи. Кем бы мы стали, если бы не знали истории. Ты бы, например, не знал, кто такой Колумб или Спартак.

Павлик молчал, делал вид, что отец говорит самые обыкновенные вещи.

— Как мать? — спросил Глеб.

— Хорошо, — ответил Павлик. — Ждёт тебя и собирается в отпуск. Шьёт летние платья. Несколько штук уже сшила. Купальник купила и беленькую резиновую шапочку, чтобы волосы в море не мокли. А по-моему, не интересно, если волосы сухие после купания. Просил, чтобы купила мне ласты и маску для плавания, — она не хочет. Говорит, научись сначала плавать.

В прихожей хлопнула дверь. Это пришла Рита.

— Молодец, быстро пришла, — сказал Глеб.

— Передвигалась со скоростью реактивного самолёта, — ответила Рита.

Они поцеловались. Мать всегда немножко смущалась, когда приезжал отец после длительного отсутствия, и Павлик это понимал. Он стал смотреть в окно.

— Как вы здесь жили? — спросил Глеб.

— Не жили, а ждали, — ответила Рита. — А теперь мы наконец поедем к морю. Ну прямо ужас как хочется к морю! — Она закрыла глаза.

Это был самый подходящий момент для Павлика, чтобы вступить в разговор, и он сказал:

— Что ты закрыла глаза?

— Это серое небо мешает вспоминать море, солнце и пароходы.

— У нас по Енисею тоже ходят пароходы.

— Ну что ты, Павлик, — сказала Рита. — Там совсем другие пароходы. Там все пароходы белые. Понимаешь? Синее море, высокое небо, солнце… И вдруг далеко в море появляется белый пароход. Он ярче солнца, и тебе всё кажется, что он пропадёт, исчезнет, что не может быть в жизни такой красоты. А он не пропадает. И вот он уже стоит на пристани, и, чтобы тебе стать счастливым, нужно сделать десяток шагов, и ты взойдёшь на его палубу. А потом поплывёшь по морю…

Глеб промолчал, и Павлик промолчал. Видел, что отец в неважном настроении. И не ошибся. Утром, когда он ещё лежал в кровати, услышал разговор родителей.

— Значит, мы опять не поедем? — спросила Рита. — Я собиралась, ждала. Павлик тоже ждал. В институте всем расхвасталась.

— Я сейчас не могу уехать из экспедиции. Потерпи ещё месяц.

— Ах, опять двадцать пять! Месяц, ещё месяц!.. Я уже жду десять лет. Это выше моих сил. Если ты не устал, подумай обо мне.

— Уехать сейчас из экспедиции я не могу, — сказал Глеб. — Мы ведь сделали ещё только три скважины. Столько лет я этого добивался, а теперь, когда мне дали первую буровую, я уеду? Это просто предательство!

— Ты любишь громкие слова. «Предательство»! — сказала Рита каким-то неестественным голосом. — Это смешно, но в доме до сих пор никто не знает даже нашей фамилии. Меня называют женой «рудокопа». Павлика — сыном «рудокопа».

— Ну хорошо, — сказал Глеб. — Хватит.

— Что хорошо? — спросила Рита.